— Благодарю вас, Виктор Иванович, — кивнул головой Николай, — я видел в вашем мире много удивительных вещей. Если удастся хотя бы часть из них начать изготовлять в нашем времени, то это было бы просто замечательно.

— Не все так просто, ваше величество, — вздохнув, произнес Сергеев, — здесь, в вашем времени, просто еще не хватает необходимых материалов и инструментов для производства. Но, кое-что все же можно начать делать.

— Хорошо, Виктор Сергеевич, — сказал император, — давайте поговорим об этом чуть позднее, когда вы с Антоном Михайловичем окончательно выясните – заработает ли этот самый, как вы говорите, "природный феномен". А пока будем готовиться к встрече моего сына. Он должен вернуться из будущего сегодня вечером.

— Да, это так, — кивнул Виктор, — я готов отправиться вместе с вами на Черную речку. Тем более, что я полагаю, цесаревич вернется из XXI века не с пустыми руками.

А вечером он с императором и графом Бенкендорфом уже были в хорошо знакомом им месте, и наблюдали, как в воздухе появилась изумрудная точка, постепенно превратившаяся в сверкающий круг.

Император увидел в полутемном ангаре довольное лицо сына. Похоже, что цесаревич, несмотря на все увиденные им чудеса будущего, все же соскучился по своему Петербургу. А за спиной сына Николай увидел незнакомого ему мужчину уже зрелого возраста, загорелого, с аккуратными усами с проседью. Незнакомец с изумлением смотрел на императора и на графа Бенкендорфа. Похоже, он первый раз увидел портал.

— Добрый вечер, ваше величество, добрый день, Александр Христофорович, привет, Иваныч, — сказал появившийся из глубины ангара Антон. — Разрешите представить вам моего друга, Игоря Сергеевича Пирогова. Он хотел бы погостить в вашем времени недельку-другую. Господин Пирогов недавно вернулся из дальнего плавания, и предпочел отдых на курорте новому путешествию, только на этот раз не в заморские страны, а прошлое.

— Так вы, Игорь Сергеевич, моряк? — с любопытством спросил император, — считайте себя моим гостем. Мне было бы весьма любопытно с вами побеседовать.

— Ваше величество, — сказал уже немного пришедший в себя Пирогов, — да, я, действительно из племени тех, кто относится к третьей категории людей – плавающих по морям. К тому же я прибыл к вам не с пустыми руками, — он жестом указал на стоящий рядом с ним большой рюкзак. — Думаю, что кое-что из его содержимого заинтересует вас.

— Милости прошу в наш мир, господин Пирогов, — сказал Николай, — а вас, Антон Михайлович, я хотел бы обрадовать. Не далее, как сегодня мы выполнили вашу просьбу – купили участок земли, где был обнаружен ваш "природный феномен". Через дней пять можно будет попробовать испытать там вашу машину.

— Антон, — вступил в разговор Сергеев, я тут тебе обстоятельно все изложил, — Виктор протянул Воронину листок бумаги, — ты прочитай, вникни, и прикинь – как и когда мы попробуем твою мобильную установку.

— Хорошо, — Антон повернулся к царю, — ваше величество, давайте прощаться. Не хочется долго гонять машину на полной мощности. Мало ли что может произойти…

Пирогов и цесаревич перебрались в прошлое, Антон скрылся в глубине ангара. Сверкающий изумрудный овал начал сужаться. Вот, он превратился в яркую точку, а потом, и она исчезла.

— Виктор Иванович, — сказал Пирогов, — никогда бы в жизни не подумал, что когда-нибудь своими глазами увижу мир, в котором живут Лермонтов, адмирал Лазарев, фельдмаршал Паскевич и мой однофамилец, который еще мало кому известен. Чудеса – да и только!

— Господин Пирогов, — с улыбкой сказал шагавший рядом с ним император, — поверьте, я был не менее вас удивлен, когда попал в ваше время. Мне даже удалось прокатиться на вашем "ковре-самолете" – вертолете, и полюбоваться на столицу своей империи, на ту, которой она станет через сто семьдесят лет тому вперед. Думаю, что и для вас многое увиденное здесь покажется чудом.

Вот приедет барин…

Вот и наступил день, когда отставной майор должен был стать помещиком, и познакомиться со своими владениями. Помочь ему разобраться с сельскими делами должен был ротмистр Соколов, который и сам был помещиком, правда, захудалым. Но в детстве он жил в имении своего отца в Новгородской губернии, так что кое-что о тамошних порядках в его памяти сохранилось.

Заодно, посмотреть на то, как жили их далекие предки на селе, решили Шумилин и Ольга Румянцева. На двух пролетках они отправились по Шлиссельбургскому тракту в сельцо с простым русским именем Заречье. Погода была на удивление хорошая, светило солнышко, на небе не было ни облачка. Дышалось легко и свободно.

Часа через три они прибыли на место. Увидев приехавших важных господ, встретившие их несколько местных крестьян вместе с бурмистром Фомой, почтительно сняли шапки и картузы. В сопровождении Фомы, мужчины лет тридцати с плутоватыми, бегающими глазками и угодливой улыбкой, они отправились осматривать помещичий дом.

Внешний вид его, скажем прямо, изрядно разочаровал. Это был большой деревянный дом, разделенный довольно хлипкими перегородками на несколько маленьких комнат. Похоже, что предыдущий хозяин усадьбы здесь постоянно не проживал. Но в большом количестве имелись несколько дальних родственников бывшего барина, которых он бросил, уезжая из усадьбы. Также в наследство Сергееву поручик Петухов оставил свою дряхлую кормилицу, нянечку – "горничную девку" – незамужнюю худую женщину лет сорока. Все они заливались слезами, и просили Виктора не выгонять их из дома – ведь у них не было другой крыши над головой.

Виктор поспешил успокоить чад и домочадцев беглого поручика, сказав им, что никого из дома он не погонит, а если и придется кого-либо выселить на период ремонта, то приют и кусок хлеба он всем гарантирует. Заодно он отругал бурмистра, который содержал барский дом в полном беспорядке. Фома, попытался было прикинуться дурачком, и валил все на бывшего хозяина, но Сергеев пришел к выводу, что надо будет хорошенько разобраться со всеми деревенскими делами, и уже потом, подведя итоги, решить вопрос с бурмистром. Нынешний явно был не на своем месте.

Подойдя к стоящим на улице крестьянам, Виктор порасспросил их о житие-бытие. Те поначалу мялись, но потом, видя, что новый барин говорит с ними просто, не чинясь, потихоньку осмелели и начали свой рассказ.

В общем, хвалиться было особенно нечем. Поручик Петухов давно уже перевел своих крепостных на оброк. Ну, с этим было понятно – здешние места, не особенно приспособленные для земледелия, для барщины также не очень-то и годились. К тому же неподалеку находился большой город, в котором всегда можно было найти работу, и, следовательно, заработать оброчные деньги. Все это позволяло крестьянам с Заречья свести концы с концами. Правда, все полученные рубли поручик тут же проигрывал в карты, и требовал со своих крепостных все больше и больше денег. Так что от того, что старый барин продал свое имение и уехал в неизвестном направлении, зареченские мужики особо не переживали. Их беспокоило другое – как бы новый барин не оказался хуже старого.

— А какой оброк с души вы платили прежнему помещику, — спросил Виктор у самого бойкого и толкового из мужиков, который назвался Серафимом.

— Ну, барин, — ответил тот, поглаживая слегка подпаленную большую каштановую бороду, — все по-разному платили. С кого больше можно было взять, вот, к примеру, как с меня, то брали и по пятнадцать рублей, а с кого брать было нечего, то и пять целковых с них не взыскать – хоть розгами его секи, или на цепь сажай.

— А что, — поинтересовался Сергеев, — старый барин сильно лютовал-то?

Мужики потупились, а потом Серафим нехотя сказал. — Да, бывало. Особенно, если проиграется в Петербурге, приедет сюда, да и начнет пить горькую. Тут, не дай бог ему попасться под горячую руку. Запросто может приказать выдрать, как сидорову козу, или посадить на цепь, и держать на дворе без еды и воды. А если уж очень был гневен, то и сам не брезговал барским кулаком по мужицкой морде ударить. Да и с девками порой шалил…